понедельник, 25 июля 2016
Прочитала новую главу
"В борьбе обретёшь ты..." и просто воспылала сверхновой от любви. До чего же фантастический фик! Юмор там ну просто очаровательный, мягонький такой, незаметный. И даже не поймешь, юмор это, или просто радостно, потому что любишь их всех, придурков. И старших ковенцев, и младших ковенцев, и Малфоя с раздвоением личности, и истеричного Поттера. Я бы медаль дала за такой ООС.
цитатки— Короче, вчера ко мне подошёл Вуд. Сказал, пора вынимать кретинов из истерики, и велел шевелить мозгами. Ах да, для начала мне пришлось поклясться, что Третьей магической не намечается, — Ургхарт скрипнул зубами. — Как выяснилось, и у нас умных наперечёт. Ланфингтон с какого-то рожна решил помочь торжеству идей чистокровия, насилу вразумили. В общем, завтра Вуд грозно призовёт нас к ответу, Маркус квакнет в ответ, и получится тайная дуэль в Зале Наград. Участвуют по два секунданта и по три наблюдателя от каждого Дома. Свидетелей, само собой, подберём из прибабахнутых.
— Выигрывать нельзя?
— Сам-то как думаешь? Поэтому с Вудом будет драться именно Марк — трудную победу Гриффиндора никто не изобразит достовернее. Битва случится долгой и кровавой, но аврорский сынок Олли победит пожирательского ублюдка, и тот поклянётся, что знать не знает никакого салазарового потомка, а Поттер просто истеричка-полусквиб. Дальше — как повезёт. Даст Мерлин, наблюдателям поверят.
Драко Малфой отцовским жестом потёр виски и испустил тяжкий вздох:
— Матч тоже надо будет проиграть?
— Хорь, да включи ты башку наконец! Это же Оливер Вуд! Грязнокровки грязнокровками, а квиддич квиддичем. Как только Олли поймёт, что вы сливаете матч, он сам на ваши кольца встанет. Нет, играть будете нормально.
Малфой повеселел и тут же заработал от префекта подзатыльник.
...
Следующий мой прокол выявился спустя сутки после «пророчества». Я совсем не учёл человеческой лени: если нужен виноватый — хватай ближайшего подозрительного.
Кто вещал о монстрах? Поттер! Кто знает парселтанг? Известно, кто! Кого Шляпа назвала чудовищем и сослала из героев в Слизерин? Его, Поттера! Кого охраняет банда Нотта? Да Поттера же! У кого в дружках ядовитый Хорь? У Поттера, само собой! Кто Наследник Слизерина? А вот угадайте!
Возражать и оправдываться было бесполезно. До того дошло, что при моём появлении младшекурсники менялись в лице и убегали со всех ног. И знаете что? Мне действительно хотелось проклясть их вслед, тупых уродов. Не так уж и неправа была Шляпа, выходит.
Но Салазар с ней, со Шляпой. По-настоящему плохо то, что мне окончательно перестали верить. Значит, нападение монстра будет неожиданным, а обвинят в нём меня. Пора клепать железное алиби, мистер Наследник.
Знать бы ещё, какое алиби считается у магов железным. Я мозги вывихнул, но кроме как влезть Дамблдору на закорки и проездить на нём до летних каникул, так ничего и не придумал.
...
Хорёк начал психовать ещё с обеда четверга, когда стало известно, что председатель попечительского совета Школы чародейства и волшебства Люциус Абраксас Малфой тоже приглашён на эпохальный матч Слизерин-Гриффиндор.
Проявления стресса были очень своеобразными: каждые пять минут Драко заглядывал Гарри в глаза и интересовался самочувствием, написал за Нотта эссе по трансфигурации, был подчёркнуто любезен с Монтегю и делал изысканные комплименты Паркинсон и Гринграсс.
— Не иначе, проклял кто, — всполошился Теодор, но торопливая проверка каким-то фамильным амулетом результатов не дала. Хорёк и Хорёк, только ненормально милый и вежливый.
— О, не стоит беспокоиться, друг мой, — светски улыбнулся Драко, поправил Тео галстук, дружески подмигнул оторопевшему Пьюси и направился в гостиную — пугать своим загадочным преображением нейтралов.
— Что ж вы оба-то разом рехнулись! — Нотт коротко выдохнул сквозь зубы и скомандовал: — Винс, Эдриан, вы Поттера стерегите, а я с Грэгом Хоря подстрахую. Блин, когда это закончится?!
В пятницу малфовский мандраж лишь усилился: Драко галантно пропустил Гермиону в проходе между партами и отодвинул ей стул.
— Располагайтесь, мисс Грейнджер, — сверкнул он улыбкой и чинно прошествовал к своему месту.
Онемевшая от потрясения Гермиона осталась стоять столбом, а на её стул бессильно опустился Пупсик.
— Конец света, — вполголоса постановила Паркинсон. — Слышишь, Браун, вот он — твой шанс. Богатый псих, бери тёпленьким.
— Ага, сейчас, — ябеда и ломака Лаванда Браун в сложные моменты жизни, оказывается, отличалась редким здравомыслием. — Очухается, кочергой из хладного железа не отмашешься. Хорь! Ты навсегда такой или попустит после игры?
Драко рассеянно пожал плечами и мило улыбнулся.